Разве не нуждаются люди, чья профессия связана с постоянным стрессом и
риском, в квалифицированной помощи психологов? Ответ очевиден. В преддверии
праздника, название которого, скорее всего, в последний раз звучит как День
милиции, мы решили познакомиться поближе со специфическим милицейским
подразделением.
Елена Тутукина руководит психологической службой УВД по г.
Сургуту с 2001 года, до этого проработав психологом в батальоне ДПС ГИБДД. В
милицию пришла, имея за плечами 15-летний опыт работы в школе. За десять лет
пройден огромный путь: от первоначального недоумения, непонимания задач
психолога на службе в УВД, а иногда и откровенного неодобрения коллег, до
постепенного осознания огромной значимости роли «инженеров человеческих душ» в
работе каждого стража порядка.
– Выезжаю как-то в рейд с инспекторами ДПС
(это было, когда я только пришла служить). Сажусь в машину, еще не успела ничего
сказать, как ко мне с переднего сидения оборачивается сотрудник и говорит: «Ни
слова чтобы от тебя не слышали! Сиди и молчи!», – рассказывает Елена
Григорьевна. – Роли психолога на службе тогда не понимали, для некоторых я была
тем, кто будет надоедать лишними разговорами или жаловаться начальству при
случае. Но постепенно, с организацией подразделения, с выполнением конкретных
функций, с планомерной работой пришло понимание нашей роли в организации
служебной деятельности
Сегодня психологическое обеспечение службы в УВД –
это работа пяти человек: помимо капитана внутренней службы Елены Тутукиной,
старший лейтенант внутренней службы Ольга Лунева, старший лейтенант внутренней
службы Лариса Крекер, старший лейтенант милиции Дарья Титова, сержант милиции
Алиса Шевалдина.
И это все о них… О задачах психологов в милиции
«Главное для нас – работа
в команде», – говорит Елена Григорьевна. Службу они несут отнюдь не только в
стенах офиса – довольно часто психологи выезжают в рейды, работают на местах с
личным составом различных подразделений УВД по г.Сургуту. И это помимо нагрузки
по выполнению непосредственных профессиональных задач.
Психологическое
сопровождение охватывает все этапы прохождения службы – это тема для отдельной
статьи. Работа с сотрудником начинается с момента поступления на службу,
продолжается с переходом на ту или иную должность в течение всего периода службы
в органах внутренних дел…
Нередко на них обижаются и записывают во враги,
особенно в случаях, когда рекомендации совпадают с оценками по традиционным
параметрам руководства УВД и сотрудник не получает желаемого повышения. Хоть
кто-то потом, спустя годы, и признается, что действительно тогда был еще не
готов.
В обязанности психологической службы УВД входит психологическое
обеспечение кадровой работы (на каждого сотрудника ведется личная
психологическая карта), реабилитация сотрудников после несения службы в
экстремальных условиях.
Специалисты не только проводят консультации с
сотрудниками и с членами их семей, исследуют социально-психологическую
обстановку в служебных коллективах, но и разрабатывают рекомендации
руководителям подразделений по оптимизации социально-психологического климата,
совершенствованию стиля руководства.
В первую же очередь, команда из пяти
человек организует и проводит профессиональное психологическое обследование
потенциальных сотрудников, принимаемых на службу, сотрудников, перемещаемых на
другие должности. Цель – определить психологические характеристики личности,
которые учитываются при оценке годности к службе, спрогнозировать
психологическую готовность к выполнению служебных задач.
Стать кандидатом на службу в УВД
Психологи УВД по г. Сургуту предоставили
корреспонденту «СТ» редкую возможность проверить свои способности к службе в
милиции. Что ж, проведем эксперимент и на собственном опыте убедимся, что значит
проходить тестирование при приеме в ряды стражей порядка.
Сегодня в УВД
выработаны научно обоснованные критерии отбора в различные подразделения. Место
будущей работы подбирается с учетом особенностей личности и специфики будущего
коллектива. Рекомендации, выработанные по результатам тестов с использованием
целого ряда методик, направляются в кадровую службу. Итак,
тестирование.
Передо мной на столе несколько листов с вопросами, карточки –
это первый этап. Беру первую анкету: так, посмотрим, «Я думаю, что мой отец…»,
«Мы с мамой…», «Я думаю, что все знакомые семьи…», «Я считаю, что все люди…» --
высказывания нужно продолжить, неправильных ответов не существует. Записываю
ответы – первое, что приходит на ум. Немного не по себе, ведь приходится
доверять бумаге личное. Мелькает мысль, что после такого тестирования человека
можно «прочитать» от и до. На добрых три десятка вопросов ушло минут
10-15.
Вторая анкета: передо мной список, в котором больше сотни
разнообразных личностных характеристик. Исходя из этих определений «на глазах у
удивленной публики» я должна составить свой реальный и идеальный портрет.
Присматриваюсь к списку: «Суровый», «Непримиримый», «Дружелюбен со всеми»,
«Люблю всех», «Снисходителен к людям», «Прощаю все», «Злопамятен», «Обидчивый»…
Собираюсь с духом, чтобы составить свой реальный портрет. Рука то и дело тянется
поставить галочку напротив наилучших качеств – все-таки больше чем другим, люди
врут себе, но я сурово и непримиримо оцениваю себя такую, какая есть. А вот
«Я-идеальное» -- сплошное удовольствие. В итоге обнаруживаю, что определенное
количество пунктиков в реальном и идеальном портретах совпали. Времени потрачено
также минут 15. Итого – 30 минут.
Так, поехали дальше. Господин Розенцвейг
разработал, наверно давным-давно, очень непростой тест, и сейчас я должна пройти
его. Почему непростой? Да потому что вариантов ответов нет, и еще потому, что
респонденту предлагается отреагировать на некомфортные и даже неприятные
ситуации. «Мне очень жаль, что моя машина сломалась, и вы опоздали на поезд», --
говорит мне незадачливый водитель с картинки, пока я растерянно смотрю вслед
нарисованному поезду. Что ему ответить? Наверно, этого дядю чудаковатого вида
родом из 60-х я постаралась бы успокоить: «Что случилось, то случилось! Ничего
не поделаешь!», а вот если бы это был типичный наш водила, крутящий в руках
брелок с ключами, слушающий шансон и требующий заплатить побольше, «патаму шо
ехать далеко пришлось», тут уж без экспрессивных высказываний не обошлось бы.
Еще ситуация: «Мне очень жаль, что вашу шляпу по ошибке я отдал другому
посетителю», - говорит мне гардеробщик в учреждении, похожем на театр. А вот это
просто возмутительно! Старательно вывожу на бумаге ответ, почему-то вспоминая
персонажа Евстигнеева из кинофильма «Место встречи изменить нельзя». В итоге, 20
минут дарю Розенцвейгу с его тестом.
Что дальше?
-- А дальше тестирование
с помощью компьютера, а потом – беседа, -- говорит Лариса, мой консультант по
тестированию.
Передо мной на мониторе – восемь крайне неприятных на вид лиц.
«Выберите два приятных (или по крайней мере, к которым относитесь терпимо) и два
неприятных вам лица из предлагаемых». Да, поправка в скобках весьма существенна.
Если цели предыдущих тестов были ясны для меня, то для чего нужен этот, я
решительно не понимаю.
Выбираю. Портреты на экране (один «симпатичнее»
другого) сменяют друг друга. В итоге, мне предлагается выбрать приятные и
неприятные лица из уже отсеянных мною. Фу-ух, все. Идем беседовать.
Беседа с
психологом тет-а-тет проходит в просторном кабинете с мягкими диванчиками и
массажными креслами. Для ощущения полного уюта, пожалуй, не хватает штор на
окнах. Лариса расспрашивает меня обо всем, что касается меня и моей семьи. То и
дело задает уточняющие вопросы.
- Если выявляется какая-либо проблема, в ходе
индивидуальной беседы мы сразу консультируем соискателя на службу или
сотрудника.
Мило беседуя, переходим к следующему тесту. На карточках –
изображения человеческой руки в разных положениях. Рассказываю о своих
ассоциациях с каждым из рисунков. Десятая карточка пуста – тут нужно предложить
свой вариант жеста или движения.
Беседа и тестирование по карточкам занимает
еще полчаса.
Дальше следует опрос, выявляющий уровень интеллектуального
развития (минут 40). А затем – еще одно важное испытание – компьютерное
тестирование с довольно простыми на первый взгляд вопросами, которое занимает
всего несколько минут. По его результатам психологи рекомендуют или не
рекомендуют ношение оружия.
Итак, мною пройдена стандартная процедура
психологического тестирования при поступлении на службу в УВД. После обработки
результатов и принятия коллегиальным путем единого решения, рекомендации
психологов направляются в кадровую службу – и уже там соискателя принимают в то
или иное подразделение, либо отказывают в работе.
Мне же, в порядке
эксперимента, их озвучат. С волнением два дня ожидаю этого момента.
Что же я
узнала? Во-первых, успешно прошла тест на ношение оружия. Правда, с существенной
оговоркой: разрешено носить оружие под присмотром непосредственного
начальника.
Во-вторых, по результатам испытания мне рекомендована работа
оперуполномоченного или следователя.
В-третьих, я была порядком ошеломлена
предыдущими двумя пунктами.
– Когда придете к нам с направлением на службу?
Мы вас ждем, – в отделе кипит работа: личные дела, звонки на «телефон доверия»,
молодой человек пришел с направлением на реабилитацию…
–Это серьезный вопрос.
Надо подумать. Оружие-то тяжелое…
Неловко отшутившись, благодарю за
сотрудничество и прощаюсь с девушками. Уходить неохота, наверно, как от всякого
хорошего психолога.
Врезка
Елена Тутукина, капитан внутренней службы: «Чтобы дойти до цели,
нужно, прежде всего, идти».
Лариса Крекер, старший лейтенант внутренней
службы: «Осуждают то, чего не понимают».
Ольга Лунева, старший лейтенант
внутренней службы: «Люби всех, доверяй избранным, не делай зла никому».
Дарья
Титова, старший лейтенант милиции: «Чтобы оценить чье-нибудь качество, надо
иметь некоторую долю этого качества в самом себе».
Алиса Шевалдина, сержант
милиции: «Видеть и чувствовать – это быть, размышлять, это жить».
врезка
Кстати, укрепление психологической службы в МВД – составная часть
полномасштабной реформы, которая проводится сегодня. В феврале этого года
министр внутренних дел Рашид Нургалиев подписал документ, который подразумевает
организацию в милиции служб по морально-психологическому обеспечению (МПО), –
«Руководство по морально-психологическому обеспечению». Согласно этому
руководству, помимо традиционных бесед, занятий и подобных привычных форм
политической и боевой подготовки, в арсенале МПО значится и контроль над
положением в семьях сотрудников. Появление новой службы совпало с другими
этапами реформы МВД – в частности, с 20-процентным сокращением личного состава
милиции. В связи с этим новые функции распределены между уже существующими
подразделениями. Сокращение личного состава и одновременное увеличение его
функций, наверное, призваны увеличить производительность труда рядовых
милиционеров. «Задачи остались прежними, а вот бумажной работы значительно
прибавилось», – отмечают специалисты психологической службы в ответ на вопрос об
изменениях, которые пришли вслед за реформой.
Олеся Пилипенко,
специально
для пресс-службы УВД по г.Сургуту